#НеБоюсьСказать в российском спорте: первая ласточка.

На днях корреспондент нашего издания встретился с трехкратной олимпийской чемпионкой Анфисой Резцовой – тем для обсуждения было предостаточно. Но в итоге разговор принял неожиданный поворот.

– Вот мы все ждем результатов от нашей сборной и ничего не можем дождаться. Я понимаю, почему так происходит. Наш биатлон – это неиссыхаемое болото! Что должно быть самым главным в любом виде спорта? Отбор по спортивному принципу. А у нас его нет. Он у нас не работает нигде, и все начинается с детских команд. Всем известно, что некоторое время назад я работала в Федерации биатлона Московской области. Потом вместо меня туда пришел руководить Алексей Нуждов. И сегодня я хочу его спросить: как он допускает то безобразие, что сейчас творится у нас, в Подмосковье! Ребята, у нас и правда ужас что творится.

– В чем конкретно выражается этот ужас?

– В данный момент у нас возникла вопиющая ситуация, которую, я надеюсь, с вашей помощью мы исправим. В Подмосковье тренируется 17-летняя девочка Анна Моисеева. Не так давно стало известно, что она подверглась домогательствам со стороны старшего тренера Центра спортивной подготовки Московской области Сергея Тутмина. Сначала она ничего про это не рассказывала, но потом не выдержала. Все руководство, вплоть до министра спорта Подмосковья в курсе сложившейся ситуации. И представьте, что тренер Тутмин уволен по собственному желанию. То есть сейчас он может спокойно всплыть в другом регионе и начать работать. Но его же нельзя допускать до детей…

Разговор продолжался еще долго и вскоре мы его опубликуем. А на следующий день мы встретились с подмосковной биатлонисткой Анной Моисеевой и ее мамой Ольгой, чтобы узнать подробности происходящего.

– Аня, когда началась эта история?

– В сентябре, в Саранске. Сергей Сергеевич пригласил меня к себе в комнату. Перед этим у нас были соревнования, и я предположила, что мы будем разбирать гонку. Я села на кровать, он рядом. И тут он мне говорит: «Ты не откажешься, если я тебе сделаю массаж?» Я ответила, что мне это не нужно. Тогда он положил мне на ногу свою руку и стал говорить: «Ты же понимаешь, зачем я тебя позвал. Тебе это нужно. Ты знаешь, как ты бегаешь (не очень хорошо), а если согласишься построить со мной отношения, то я тебе помогу. Ты пройдешь отбор в команду, у тебя все будет – экипировка, результат.

– Если говорить прямым текстом, то он предлагал вам вступить в интимную связь.

– Да, это так. Он говорил, что это мне необходимо, и он будет мне помогать после этого. Я захотела уйти. Встала и сказала, что мне нужно подумать. Потом ушла в комнату и рассказала обо всем подруге. Мы сидели, думали и не знали, что делать. В итоге я подошла к другому тренеру и попросила его, чтобы он помог мне перейти в другую группу.

– Тот тренер спросил, почему вы хотите уйти от Тутмина?

– Я ему сказала, что меня не устраивает тренерский состав. Подробностей он не спрашивал. Мне кажется, он думал, я хочу уйти от Тутмина по другим причинам. Среди тренеров не так давно случился конфликт, и он решил, что мое желание – следствие того конфликта. Он мне сказал, чтобы я тихо посидела до весны, а когда начнется новое комплектование групп, тогда мы решим это вопрос.

– Какой была следующая встреча с Тутминым?

– Я подошла и сказала, что мне это не нужно. Во-первых, это нечестно. Я считаю, что всего должна добиться сама. Когда я ему сообщила, что между нами ничего не может быть, он мне сказал: Ну как знаешь. Хуже не будет, но и лучше – тоже. И еще он говорил, что больше мне этого предлагать не будет, а если я вдруг передумаю, то должна сама его попросить об этом.

– Кому еще кроме подруги вы об этом рассказали?

– Никому. Родителям я говорить не хотела. Но когда мы вернулись со сборов, я сделала так, чтобы он познакомился с моим отцом – чтобы понимал, что у меня есть защита в случае чего.

– Тутмин сдержал обещание? Больше не подходил к вам?

– Не сдержал. Как-то при всех строго попросил к нему зайти. Я думала, что-то натворила. Зайдя к нему в комнату, услышала: «А почему ты в штанах? Ты должна была прийти в шортах. Иди, переодевайся». Я ответила, что буду одеваться так, как хочу я. В ответ он сказал, что я могу не приходить на собрание и вообще могу идти куда хочу. Я ушла и переоделась, как он требовал. Он подошел, погладил меня по ногам.

– Почему вы его послушали и переоделись?

– Я хотела быть на собрании, хотела быть в команде. Но это становилось невозможным. Он постоянно спрашивал, не передумала ли я. Подходил и интересовался, почему я к нему не захожу. Еще он говорил мне, что это нормально, что так все делают, чтобы я не думала, будто это он такой плохой. Однажды мне удалось сделать аудиозапись нашего разговора. Там слышно, как он снова объясняет, почему я должна вступить с ним в отношения. А в марте так вышло, что мы остались вдвоем в вакс-кабине. Он подошел и пытался меня поцеловать. Я убежала.

– И таких случаев, похоже, было немало.

– Да. Еще осенью мы с ребятами нарушили спортивный режим. Он нас застукал. Потом позвал меня и сообщил, что если я соглашусь принять его предложение, то он никому об этом не расскажет. Я сказала, что подумаю.

Позже мы подписывали документы и моего почему-то в общей стопке не оказалось. Он говорит мне: «А твоя бумага у меня в номере, зайди-распишись». Там он спросил, подумала ли я? Потом сказал, что не будет меня шантажировать за нарушение режима, что с его стороны так поступать неправильно. И тут же: «Но я хотел бы, чтобы ты меня за это отблагодарила».

– В какой момент вы решили, что нужно рассказать об этом другим взрослым?

– Стало совсем тяжело находиться в команде. На соревнованиях – у всех нормальные патроны, у меня – «биатлон». Это плохие патроны, с которыми сложно добиться точной кучной стрельбы. Спросила у Тутмина, почему так. Он мне в ответ: «Ты вообще не должна стрелять, потому что твоя школа не дала тебе достаточного количества патронов». Меня стали откровенно зажимать. Выкинули из команды, хотя результаты я показывала достаточные. А если меня нет в команде и я выступаю как «личница», это означает, что у меня нет ни рейтинга, ни очков. То есть бегаю в свое удовольствие. Но так же нельзя – я спортсменка!

– Как вам объясняли то, что вас нет в команде, если вы показываете результат? Что говорили про спортивный принцип?

– Мне сказали, что на тот момент, когда команду формировали, у меня результаты были хуже. Но в некоторых гонках я просто не могла показывать результат – настолько ужасно мне готовили лыжи. Да они совсем не ехали. А если я шла и спрашивала, почему, то слышала – это не лыжи плохо едут, это ты сама так едешь.

Я не выдержала и решила рассказать маме. Но тут мне позвонила мой личный тренер Елена Борисовна. Мы разговорились и я рассказала ей все.

– Да, вот так вышло, что первой все узнала наш тренер, – присоединяется к нашему разговору мама спортсменки Ольга. – Елена Борисовна прислала СМС: «Мне нужно с вами поговорить, только не сообщайте вашему папе об этом». А дочка прислала другое сообщение: «С тобой хочет поговорить Елена Борисовна, не пугайся, со мной все в порядке». Из этого, конечно, следовало, что не в порядке ничего! Елена Борисовна приехала и рассказала про домогательства, после чего включила аудиозапись. Я не смогла ее даже дослушать до конца – настолько это было ужасно и я не могла в это поверить.

– Какие действия вы предприняли.

– Во-первых, мы написали служебную записку, ведь Аня и ее тренер находятся прежде всего в рабочих отношениях. В ней дочь описала все произошедшее, к тому же мы предоставили в Центр спортивной подготовки и аудиозапись. Буквально на следующий день Аню вызвали на встречу с президентом федерации биатлона Московской области Алексеем Нуждовым и министром спорта Подмосковья Романом Терюшковым.

– Аня, о чем они вас спрашивали? Как прошел разговор?

– Они сказали, что они на моей стороне, во всем разберутся. И оторвут этому тренеру голову. Но разговор был немного странный. Например, президент федерации спросил у меня, почему я не пришла с этой проблемой сразу к нему. Мол, мы бы все уладили. Потом еще сказали: «Ну ты подумай, если сейчас все об этом узнают, не навредит ли тебе это в будущем?»

– То есть, они переживали, что дело получит огласку.

– Возможно, да.

– Кроме написания служебки, что еще вы предприняли?

– Мы с Аней позвонили на горячую линию «Ребенок в опасности». Нас выслушали и передали обстоятельства дела в следственный комитет. Сейчас нам сообщили номер этого дела и сказали, что какую-то конкретную информацию мы получим к 9 мая – через месяц после нашего обращения.

– Тренер продолжает работать?

– После этого случая из Центра спортивной подготовки он ушел по собственному желанию. Понимаете – его не уволили, а он сам написал заявление. При этом он продолжает оставаться тренером в других организациях, и теоретически Аня и сейчас с ним может где-то столкнуться.

– Тутмин выходил с вами на связь в последнее время?

– Аня заблокировала его контакт, он ей не может позвонить. А если бы позвонил нам, родителям, то мы бы не стали с ним разговаривать.

Послесловие редакции.

Мы внимательно ознакомились с упоминаемой в интервью аудиозаписью (ее вы можете услышать здесь, расшифровка – здесь). Если честно, то и нам не все в этой истории до конца ясно. Тренеры работают на ставках в разных организациях. Увольняясь из одного Центра, он все равно будет встречаться со спортсменкой на сборах. То есть глобально ситуация не разрешилась.

Кроме того, «Советскому спорту» стало известно, что увольнением одного лишь Тутмина дело не ограничилось. Теперь стали вынуждать уволиться тех тренеров, кто поддержал Аню. Видимо, вести себя некорпоративно – куда более страшное преступление, чем ставить несовершеннолетнюю спортсменку в двусмысленное положение.

В любом случае наша редакция готова предоставить трибуну всем заинтересованным сторонам.

Автор:

Наталья Кузина

Источник: «Советский спорт»

Тренер Сергей Тутмин, обвиненный в сексуальных домогательствах биатлонисткой подмосковной СШОР "Истина" Анной Моисеевой, отказался от любых комментариев по этой ситуации.

"Комментировать эти обвинения я не собираюсь", – сказал Тутмин в ответ на просьбу дать свою версию случившегося.