Информатор ИААФ Александр Хютте заявил, что хакеры Fancy Bears' сфальсифицировали его переписку.

Известное скандальное желтое издание Лайф опубликовало якобы переписку двухкратного чемпиона России и победителя командного чемпионата Европы в спринте Александра Хютте с IAAF со ссылкой на хакерскую группу Fance Bears'.

Как утверждает издание, Хютте, отстраненный от соревнований в 2015 году в связи с положительной допинг-пробой, стал информатором IAAF и вступил в переписку с менеджером IAAF по вопросам борьбы с допингом Томасом Капдевьелю.

В частности, спортсмен сообщил Капдевьелю, что запрещенные препараты ему давала его новый тренер Зухра Верещагина.

В переписке Хютте просит уменьшить четырехлетний срок дисквалификации до года в обмен на информацию о допинге в российской команде.

Бегун утверждает, что у россиян Павла Ивашко, Алексея Кенига и Дениса Алексеева должны быть сокрытые положительные пробы. Хютте также настаивал на отстранении Верещагиной от тренерской деятельности.

Уже неоднократно WADA и IAAF заявляли, что сливы Fancy Bears' представляют собой смесь отредактированных подлинных материалов и откровенных фальшивок.

И вот очередная жертва этих сливов заявляет об этом же.

С Александром Хютте поговорила журналист Спорт-Экспресса Наталья Марьянчик:

"– Хакерская группировка Fancy Bears, ранее взломавшая базу данных Всемирного антидопингового агентства (ВАДА), добралась и до вашей переписки с ИААФ. Вы подтверждаете ее подлинность?

– Да, у меня действительно была переписка с ИААФ, состоящая в общей сложности из нескольких сотен писем. Я хочу попросить прощения у ребят, чьи фамилии якобы упоминались в моих письмах. Подлинные там только имена спортсменов, которые тренировались со мной у Зухры Верещагиной и про которых я могу говорить с каким-то знанием дела. Все остальные имена – включая тех, кто якобы употреблял остарин, или, например, Павла Тренихина, – это подделка, я их никогда не называл. Текст писем не соответствует действительности. Я не могу знать, как работают спортсмены у других тренеров. Хочу внести ясность в этом вопросе – я говорил только про собственную группу.

– Судя по всему, вы обратились в ИААФ в попытке сократить срок собственной дисквалификации?

– Нет, главной целью было даже не это. Я боролся изо всех сил против своего бывшего тренера – Зухры Верещагиной. Я патриот своей страны и ни в коем случае не хочу ни в чем ей навредить. Но, считаю, именно из-за таких людей, как Верещагина, наши легкоатлеты сидят во временном отстранении и пропустили Олимпийские игры. У нас нет системы употребления допинга, но есть отдельные "тренеры", которые тянут за собой вниз всех остальных. Я не хочу, чтобы Верещагина работала дальше и продолжала использовать свои методы. При этом я не пытаюсь, как Степановы или Андрей Дмитриев, устроить революцию. Наверное, меня тоже можно назвать информатором, но это несколько иное, чем у тех, кто был до меня.

УПОТРЕБЛЯТЬ ДОПИНГ В РОССИИ – ЭТО КАК КУРИТЬ ТРАВУ В ОФИСЕ ГОСНАРКОКОНТРОЛЯ

– Давайте начнем с начала. Когда и при каких обстоятельствах вы попали к Зухре Верещагиной?

– Я пришел к ней в группу в 2014 году. До того я бегал 100 и 200 метров, хотя изначально специализировался на 400 метрах и всегда стремился именно к этой дистанции. В группе Верещагиной, где было много сильных бегунов на круг, я надеялся побыстрее освоиться и сменить специализацию.

– Вас что-то насторожило в методах работы нового тренера?

– Раньше все вопросы помимо тренировок, вроде закупки медикаментов, спортивного питания и тому подобного, я решал самостоятельно. Зухра сказала, что отныне моя задача – это качественно тренироваться, а все остальное она берет на себя. При этом мы целый год жили на российском сборе. А употреблять что-то запрещенное, находясь в России, – это, извините, примерно как курить траву в офисе Госнаркоконтроля. К тебе в любой момент могут без предупреждения прийти допинг-офицеры и взять пробу, ты же у них как на ладони. Но меня удивило, что почти за год допинг-контроль у меня не брали ни разу.

– Но в какой-то момент допинг-офицеры все-таки к вам пожаловали?

– 22 мая 2015 года к нам в Сочи приехали офицеры из международной компании IDTM. Я был в списке тех, у кого они должны были взять пробы. Я подтвердил свое имя, подписал протокол и, на самом деле, уже даже успел бы сдать пробу, если бы буквально за полчаса до этого не был в туалетной комнате. И тут мне стали поступать эсэмэски от тренера, которая говорила, что сдавать допинг-контроль нельзя ни в коем случае. Я спросил: "Что же мне делать? Они тут, я уже все подписал". Она ответила: "Убегай".

– Как это физически можно сделать? Подраться с офицером и выпрыгнуть в окно?

– Нет, зачем? По правилам, пока не сдам пробу, я могу делать что угодно, просто допинг-офицер должен следовать за мной. Я пошел на завтрак, а там по лестнице быстренько ушел.

– В тот же день произошел и анекдотичный случай с Максимом Дылдиным, который уверял допинг-офицера, что он вообще не Дылдин, а другой человек?

– Да, так и было. Тут надо еще знать, как выглядит Максим – в татуировках, внешность очень характерная. Допинг-офицер его снимает на камеру и спрашивает: "Вы не Дылдин?" Тот говорит: "Нет". Стали спрашивать людей вокруг, я подтвердил, что это Дылдин. Потом еще в моей переписке с ИААФ затрагивалась эта тема, им нужно было подтверждение.

– Возвращаясь к вашей истории, в итоге вы все-таки вернулись и пробу сдали. Зачем?

– Верещагина сказала, что я должен сдать пробу. Может, она надеялась потом как-то договориться, я не знаю. Но я понимал, что в любом случае такой побег от офицеров – это гарантированные четыре года. Когда в итоге моя проба оказалась "грязной", я был просто в шоке. За все годы моей профессиональной карьеры ко мне не было никаких вопросов, а тут меньше чем за год с ней – и такое! Я никогда ничего не принимал помимо того, что давала тренер. Считаю, что она украла у меня мечту. К тому же из-за давления с ее стороны с эсэмэсками и последующим побегом я стал героем доклада Ричарда Паунда, писал объяснительные... Зачем мне все это? Я всего лишь мечтал честно тренироваться и выступать.

НА ПИСЬМА ИЗ CAS Я ПРОСТО НЕ ОТВЕЧАЮ

– В какой момент вы решили напрямую написать письмо в ИААФ?

– Когда стало известно о положительной пробе, я остался вообще один на один с проблемой. Пропустил сроки вскрытия пробы "Б", тренер и прежняя группа перестали отвечать на звонки и заблокировали меня даже в соцсетях. Из федерации со мной никто не связывался. Тогда я написал письмо тогдашнему исполняющему обязанности президента федерации Вадиму Зеличенку. Объяснил, что готов признать вину, но делал все, что говорила тренер, и готов поделиться информацией о ней. Потом я написал Михаилу Бутову (на тот момент генеральный секретарь ВФЛА. – Прим. "СЭ"). Он отреагировал, сказал, что примет к сведению. Писал еще Паркину (нынешний исполнительный директор ВФЛА. – Прим. "СЭ"). Параллельно я связался и с ИААФ, так как понимал, что это чуть ли не единственный мой шанс что-то изменить.

– В этой переписке вы говорили только о себе или информировали и о других нарушениях, происходивших в сборной?

– Наверное, больше 90 процентов писем были о моей собственной ситуации. Они спрашивали разное: были там шприцы или не было, есть у меня эсэмэски от тренера или нет, и тому подобное. Естественно, никаких угроз с моей стороны в адрес ИААФ там и близко не было. Не знаю, зачем это написали.

– Слушания в Спортивном арбитражном суде по вашему делу уже были?

– Еще нет. У меня нет адвоката, и на письма из CAS я просто не отвечаю. Заседание уже не раз переносилось из-за этого, последняя актуальная дата – 30 апреля.

– Чем сейчас занимается Зухра Верещагина?

– По моей информации, она продолжает тренировать. И это самое печальное. Таких людей в сборной России быть не должно".

В свою очередь Зухра Верещагина обвинила Александра Хютте в сотрудничестве со скандально известным бывшем директором московской антидопинговой лаборатории Григорием Родченковым:

"Мне вообще не хочется ничего говорить на тему того, что Хютте сообщил про меня ИААФ.

Во-первых, сейчас я нахожусь очень далеко от Москвы. Во-вторых, это был его выбор написать все это. Сейчас каждый выбирает свое: одни бегают, а другие пишут. Отрицаю ли я свою причастность к его допинговым нарушениям? Пусть он лучше расскажет, как с Родченковым работал", - цитирует слова Верещагиной ТАСС.

Майя ГУСЕЙНОВА