Василий Парняков и Сергей Медведев подвели итоги чемпионата мира по легкой атлетике в Москве-2013 на радио Финам ФМ.

МЕДВЕДЕВ: Добрый вечер. 20.05 в Москве, это программа «Археология». В студии Сергей Медведев. Приветствую вас, приветствую после почти месячного перерыва, когда у многих из нас и у меня в том числе, был отпуск. И вот сейчас я вернулся. Вернулся, признаюсь, бегом, потому что фактически, не по календарю, а по пробкам похоже осень в Москве уже настала. Так что, ваш покорный слуга предпринял такой спринт, нешуточный спринт по переходам московского метро, бросив машину где-то на Садовом кольце. Ну вот, 20.05 и я с вами в студии, и несказанно этому рад.

Вы знаете, тема спринта естественно, подводит меня к теме нашего сегодняшнего эфира. Это бег, это легкая атлетика, это королева спорта. Естественно, наша программа не может пройти мимо такого большого, огромного события в спортивной жизни, каким был Чемпионат мира по легкой атлетике, только что завершившийся в Москве.

Но вы знаете, о чем я бы хотел поговорить, помимо спортивной составляющей этого чемпионата, так это, так скажем, о зрительской, о болельщицкой, о социальной стороне этого чемпионата. И не раз, особенно в первые дни чемпионата, глядя на трансляции того, что происходит, я вспоминал пушкинское: «Мы ленивые, нелюбопытные». Смотрел я на пустые трибуны, смотрел я на совершенно пустые улицы во время женского марафона, полупустые улицы во время мужского марафона. И соответственно хочется мне поговорить о культуре боления, о том, что легкая атлетика, и вообще большой спорт – это как бы некая вещь в ожидании болельщиков.

Почему у нас нет такой мощной культуры боления, почему миллионы людей, сотни тысяч людей не выходят на улицы во время марафона? Об этом поговорим сегодня с нашим давним другом, спортивным комментатором Василием Парняковым. Добрый вечер, Василий.

ПАРНЯКОВ: Здравствуй, Сергей. Был свидетелем финишного спурта Сергея, когда он порвал ленточку финишную, вбегая в студию. Я просто чуть быстрее, раньше тебя на две минуты прибежал. По этой же самой причине.

МЕДВЕДЕВ: Два бегуна сошлись в студии. У Василия, конечно, больше профессиональная подготовка, но, я думаю, нам обоим далеко до Усэйна Болта.

ПАРНЯКОВ: Смотря на какой дистанции, в общем-то. Сам понимаешь, Усэйн Болт, он, конечно, король, но король спринта. А так как по московским пробкам у нас же не 200 метров бегать все-таки, а подлиннее, где-нибудь километра на два, на три, может, мы уже его обыграли, с большим преимуществом.

МЕДВЕДЕВ: Ну да. По метро, по эскалаторам. Но он все-таки такой стал популярной, знаковой фигурой в Москве в эти дни.

ПАРНЯКОВ: Скажем так, он вообще в мире знаковая, популярная фигура. По поводу Чемпионата мира, я ознакомился с твоим посылом обсуждения этого большого события, действительно, самого грандиозного спортивного события 2013 года без всяких сомнений. Для любого человека, хоть немножко в теме спортивной жизни планеты, это понятно. Потому что больше Чемпионата мира по легкой атлетике есть только одна вещь, вернее две вещи – это олимпийские игры, летние олимпийские игры и чемпионат мира по футболу.

Причем предыдущие чемпионаты мира, особенно берлинский, и потом Тэгу – по телевизионной аудитории все ближе и ближе подходили именно к последним Кубкам мира по футболу. Я не знаю, как там с телевизионной трансляцией, с аудиторией Москвы, пока еще цифр нет. Но посмотрим.

МЕДВЕДЕВ: А мировые сколько? Сколько смотрит, есть какие-то цифры?

ПАРНЯКОВ: Порядка там шести миллиардов, восьми миллиардов, десяти миллиардов. О таких…

МЕДВЕДЕВ: Это совокупная аудитория всего чемпионата.

 

ПАРНЯКОВ: Да. И, причем мы-то говорим, что это не те цифры, которые озвучивали по поводу универсиады в Казани, которые были не то, что взяты с потолка, а вынуты из заднего кармана небезызвестного нам спортивного чиновника. А это реальные цифры, причем очень дорогих телевизионных прав.

 

Так вот, я хочу сказать сначала, прежде чем мы перейдем к социальной, а мы с Сергеем, слава богу, постоянно говорим о социальной роли спорта, и противостоим этому тренду, что большой спорт – это только шоу, его надо смотреть только как шоу, и, в общем-то, не заморачиваться о том, какой несет он посыл обществу. Я с этим категорически не согласен.

МЕДВЕДЕВ: Обществу и культуре. Потому что спорт – это тоже (то, о чем хотелось бы поговорить), что спорт, понимаешь, как с музыкой, как с этим… Уровень осведомленности людей о том, что происходит, он ужасно низок.

ПАРНЯКОВ: Это отображает его культурный уровень, общий. Так вот, я хочу сказать, что с моей точки зрения Чемпионат мира по легкой атлетике в Москве – добро, это большое доброе дело. Я не могу сказать, что это абсолютное добро, потому что абсолютного добра нет, к сожалению, под нашей луной. Может под какой-то другой луной, или под двумя лунами как в «Звездных войнах», может и есть абсолютное добро. Но это доброе дело, большой праздник и я очень рад, что это состоялось у нас в Москве.

МЕДВЕДЕВ: Как ты оцениваешь его организацию? По сравнению с предыдущими спортивными форумами.

ПАРНЯКОВ: Дай я сейчас договорю, а потом как раз… Причем я, кто вообще следит, скажем так, за моим творчеством, не скажет, что я прямо такой поклонник официоза. Но как только Москва выиграла Чемпионат мира, я был просто очень рад и надеялся, что этот праздник в Москве состоится по полной программе, на все 100%. Потому что это не карнавал или, скажем так, маскарад, как универсиада в Казани, и это не потемкинская деревня, как олимпийские игры в Сочи. Это правильное, крупное событие в правильном месте. Потому что в Москве не понадобилось вырубить ни одного дерева, ни разрушить ни одного, ни переселить никакого, ни одного несчастного московита.

МЕДВЕДЕВ: Скажу: с минимальными возможностями освоения и распила бюджета.

ПАРНЯКОВ: Вот. И мне кажется, причем я уже последние года три-четыре общаюсь с совершенно различного уровня чиновниками в московской мэрии и предыдущего градоначальника и нынешнего градоначальника, с федерацией легкой атлетики. Все время говорил, что нельзя упустить такой шанс для того, чтобы повысить культурную осведомленность россиян и прежде всего москвичей в спорте, и чтобы они могли понять, что такое настоящий спорт. И оттолкнувшись от этого, в общем-то, и получить развитие спорта в нашей стране.

МЕДВЕДЕВ: Они, надо сказать, свою часть отработали, хотя немножко неуклюже, по-советски. Но эти через ЖЭКи распространяемые билеты, призывы людей идти – это удивительно. Я думаю, нигде в мире… Где в мире такое возможно?

ПАРНЯКОВ: Я бы тебе сказал, что так: с моей точки зрения, Чемпионат мира по легкой атлетике в Москве 2013 – это праздник, который состоялся, несмотря на все попытки его испортить, абсолютным образом. Не было сделано никакое долгосрочное, промотивное, я не говорю даже рекламное, я говорю – промотивная кампания.

Не было проведено ни одного по-настоящему крупного легкоатлетического турнира. Не было разжевано и объяснено людям, что это такое, кто такой Усэйн Болт, надо было привести пару раз Усэйна Болта в Москву. Из этого сделать большой happening и объяснить людям. И надо было реально провести…

МЕДВЕДЕВ: Глядишь, и он бы отзывался о нас более комплементарно.

ПАРНЯКОВ: Вообще по-другому. Надо было провести минимум один марафон с участием быстрых бегунов. Не то, что у нас делается – некое подобие: и не массовый и не быстрый, вообще не понятно. Потому что есть марафон в Дубаи, который не массовый, но быстрый. А есть марафоны в Берлине, которые и массовые, и быстрые. А есть гигантские марафоны, скажем в Штатах, которые массовые, но не быстрые. А у нас и не то, и не се.

МЕДВЕДЕВ: И не массовые, и не быстрые.

ПАРНЯКОВ: Так вот, несмотря на то, что в итоге Москва вынуждена была раздавать 240 тысяч билетов бесплатно, все мои друзья – спортивные журналисты, не могли поверить в эту цифру. И пока… Скажем так, ведущая новостная компания мира сделала об этом официальный репортаж, я, мне общем, даже не верили. Потом мои испанские друзья специально прошли весь этот путь, через московскую управу и получили-таки бесплатные билеты. Это был для них шок.

Не то, что этого не было нигде, они даже не могли понять, как это возможно. Причем многие, допустим, когда я общался с итальянцами, это ребята, которые были на множестве Чемпионатов мира: с итальянцами, с немцами, с испанцами, с британцами. Они говорят: «Вообще-то, это хорошо». Но вопрос, они представляли: «Если бы это раздавалось у нас в Мадриде или в Берлине – это же было бы смертоубийство. Как это? На Чемпионат мира по легкой атлетике раздают бесплатно билеты?»

МЕДВЕДЕВ: Это говорит о популярности? Это типично российская проблема, что у нас люди не осведомлены и не понимают, что происходит. Потому что запрос на зрелища огромный есть. Я был пару дней назад в парке Горького и просто каждая дорожка кишит, живет, люди жаждут вот этих развлечений.

ПАРНЯКОВ: Вот. Просто очень много объяснений этому было выдвинуто людьми, которые крайне далеки вообще от проблематики. И были такие заявления, что Москва устала от зрелищ, что вообще обкормлена. Ничего подобного, потому что все, кто случайным образом попал, друзья его привели, просто всучили в зубы ему эти билеты и побыли в «Лужниках» в эти восемь дней, они уходили просто с горящими глазами, я видел.

Они просто были потрясены, и потом они говорили: «Почему нам об этом раньше не сказали? Я бы взял (или взяла) отпуск, я привела бы своего ребенка. Почему я отправила его в деревню? Почему мой племянник торчит где-то в Турции под обстрелом, почему он не сидит здесь? Ну почему нам об этом не рассказали?»

Это две стороны. Первая сторона – это абсолютная, вот я даже не побоюсь этого слова, которое я не очень люблю, но это какое-то варварство, дикость – население нашей с тобой великой страны. А я считаю, что наша страна все еще может претендовать на – «великая страна». Но определенные провалы, гигантские провалы в определенных областях знаний. И спорт, к сожалению, в этот провал ухнул.

МЕДВЕДЕВ: Василий, вот я думаю – это последние 20 лет? Я вспоминаю, не знаю, скажем, 30-е даже возьмем. Я не знаю, там дальше – братья Знаменские, какие были культовые.

ПАРНЯКОВ: Нет, 30-е это совсем далеко. 

МЕДВЕДЕВ: Хорошо. Дальше – Борзов. Что такое Борзов был?

ПАРНЯКОВ: Что такое Ирина Привалова? Что такое Сергей Бубка?

МЕДВЕДЕВ: Да.

ПАРНЯКОВ: Последние – это герои 90-х, на самом деле. Это Ирина Привалова. Может быть, Светлана Мастеркова, коим образом где-то, как-то это на слуху.

МЕДВЕДЕВ: Где-то начинается провал какой-то, когда люди абсолютно застывают на диване с пивом и единственным видом спорта остается футбол.

ПАРНЯКОВ: Я тебе могу сказать, что последний… Да и футбол-то не очень популярен, скажем так. Последний крупный турнир, который был проведен по легкой атлетике – это был именно на этом лужниковском стадионе, после обновления, где построили эту крышу и все. Это был финал легкоатлетического гран-при – 1998 год. Ничего не раздавали, билеты были очень дешевые, но продавались, и сидело, люди пришли, порядка 60-65 тысяч зрителей.

МЕДВЕДЕВ: Такая же, как и сейчас.

ПАРНЯКОВ: Да, но это люди реально. Это не по ДЭЗам раздавали, это 1998 год. А вот в нулевых начинается полный провал. Причем вроде бы в нулевых начали вливать обратно деньги, вроде на щит, на эгиду поставили спорт. Но начиналось все больше и больше, с моей точки зрения, это отчуждение большого спорта от граждан страны.

Вот именно какой-то… Это же происходит возврат, практически возврат советской системы спорта профессионального с I разряда до, скажем так, олимпийских чемпионов, профессионализация. И полное отчуждение этих людей, которые занимаются, от обычных людей. Вот даже любители спорта, ты просто сказал по поводу марафона, что типа на мужском марафоне были уже полупустые улицы. Были пустые улицы. Я проходил, там был хоть какой-то движ, кое-какие кучки, там много было лучше, чем женский марафон, но это все равно пустота. И причем при этом в этот же день…

МЕДВЕДЕВ: Знаешь, создавало массовость – людям разрешили по велодорожке кататься по Набережной, и там катилась некая группа…

ПАРНЯКОВ: Некая группка постоянно с лидерами…

МЕДВЕДЕВ: Одни и те же люди, многих из которых я знаю, просто знакомые друзья-спортсмены, по форме узнаю. И все.

ПАРНЯКОВ: В принципе, я могу сказать, что вот мы… Ты знаешь, на нашем сайте skirun мы делаем школу бега. Огромная аудитория, к нам приходит по 300-400-500 человек online, вживую. И мы проводили совершенно бескорыстно, без какой-либо подачи со стороны чиновников пропагандистскую работу: «Люди, идите на Чемпионат мира». И практически люди, которые увлечены бегом, которые больны бегом, которые подсели на бег, которые бегают и тренируются по пять-шесть раз в неделю, они не могли провести эту линию между собой и этими ребятами, которые…

МЕДВЕДЕВ: И этим мероприятием. Напомним нашим слушателям, что у нас в гостях спортивный комментатор, главный редактор сайта skirun.ru – Василий Парняков. Мы вернемся после перерыва.

МЕДВЕДЕВ: Добрый вечер. Это программа «Археология». В студии Сергей Медведев. Сегодня мы говорим о спорте в ожидании болельщиков. Наш гость сегодняшний Василий Парняков, спортивный комментатор, главный редактор сайта skirun.ru. И вы знаете, вот я хочу напомнить картинки, потрясающая совершенно картинка. Я ее, к сожалению, смотрел по телевизору, не был в этот час на улицах. 17 августа был финал мужского марафона.

Удивительно, вы знаете, Москву редко дают вертолетные планы такие. Вот это то, что был вертолетный план Москвы и бежали по набережной марафон – я смотрел, я гордился тем, что у нас это проходит, тем, что у нас такой роскошный красивый город. Вот эта Кремлевская набережная, река, пароходы на реке, вот эта россыпь домов, таких неправильно, не по-петербургски, а именно по-московски под разными углами расставленных домов.

ПАРНЯКОВ: Да-да, очень красиво.

МЕДВЕДЕВ: Нагромождение этих улиц, центра. Кстати, я пожалел, что почему бы не запустить было по Бульварному кольцу, по Садовому?

ПАРНЯКОВ: Да, это отдельная тема.

МЕДВЕДЕВ: Ведь все-таки марафон делают же часто одним кругом, как будет московский марафон 15-го.

ПАРНЯКОВ: Обычно практически все быстрые марафоны – это один круг, максимум два, как Берлин.

МЕДВЕДЕВ: А тут они, как белка в колесе. И вот, тем не менее, подвожу к своему вопросу. Набережная, по которой они бежали: прекрасная, красивейшая Фрунзенская набережная была полупуста. Затем, когда они вбегали в Лужники, я уже не знал, куда девать глаза. Они бежали через оцепление из милиционеров с овчарками. Милиционеры стояли спиной к бегущим, лицом к людям. Я не знаю, что это было: чтобы люди не бросили что-то? Последние три километра – это была стена из спин милиционеров, стоящих спиной к бегунам, и у каждого была овчарка. Такое ощущение, что они вбегали в какой-то концлагерь. В какую-то особую зону. Василий, зачем это?

ПАРНЯКОВ: Я тебе могу сказать, что любой человек из службы безопасности сразу скажет: «А ты помнишь Бостон 2013? И что там произошло? Мы должны были из последних сил, всеми возможными средствами обеспечить безопасность, чтобы не было никаких взрывов и прочее».

Я могу сказать, как человек, каждый день бывший на стадионе, не один раз проходивший в течение дня эту службу безопасности, что она работала отвратительно. Это я могу сказать совершенно точно, что можно было в «Лужники» пронести все, что хочешь. И сейчас уже, после того, как закончился чемпионат… Я хотел во время чемпионата об этом написать, но подумал: зачем мне это надо, зачем мне кого-то провоцировать?

МЕДВЕДЕВ: И из тех же соображений, я понимаю, что первые ряды на стадионе тоже они как бы оставлены под полицию.

ПАРНЯКОВ: Это вообще просто тоже непонятно.

МЕДВЕДЕВ: Считается, что болельщики – это как какие-то обезьяны, начнут выпрыгивать из рядов на поле.

ПАРНЯКОВ: Скажем так. Если сейчас мы перешли к вопросу… Мы уже сказали о позитиве, мы уже сказали, что это большой праздник, я могу сказать, что со спортивной точки зрения это был чемпионат просто великолепный. Отличные соревнования во множестве видов, просто непредсказуемая борьба, красивый бег на дорожке – в общем, все было, все, что сделали атлеты, это было великолепно.

А теперь по поводу того, как это было организовано. К сожалению, я сказал, что пытались изо всех сил испортить этот праздник. И не зря Усэйн Болт очень аккуратно сказал, он же очень дипломатично сказал, что, в общем-то, это далеко не самый лучший чемпионат, но, в общем, не так уж плох, к концу становилось все лучше. Самое ужасное, что там было, – это, конечно же, служба безопасности. Все журналисты, которые работали, просто они были шокированы этим. Потому что понятно, это были переодетые милиционеры (ну, полицейские), которые никогда в своей жизни не работали на такого уровня спортивных мероприятиях. Вернее, работали только с футболом и футбольными болельщиками, фанатами.

Может быть, они тоже считали, что поклонники Усэйна Болта будут срывать, вырывать сиденья пластиковые, кидаться ими не знаю в кого. Или там болельщики Гэтлина, или болельщики сборной России вдруг начнут кидаться там, не знаю, в американку, которая в прыжках в высоту со Школиной боролась.

МЕДВЕДЕВ: Жечь файеры, кидать бутылки.

ПАРНЯКОВ: Да, жечь файеры. А самые большие враги этих security – это были, собственно, журналисты всех рангов. Особенно они ненавидели фотографов, просто там было несколько практически стычек с применением физической силы, когда фотографы отстаивали свое право фотографировать там, где им разрешено. Причем самая большая хохма в этом была, что security, эти полицейские, меньше всего понимали, что происходит на стадионе.

Спортсмены великолепно знали, что происходит, как себя нужно вести, куда можно, куда нельзя. Журналисты, каждый из которых, ну, подавляющее большинство иностранцев были там на 10-15 чемпионатах по легкой атлетике. Все прекрасно знали кроме security. Поэтому они каждый раз меняли правила игры и неожиданно, просто с таким отношением и с таким выражением лица общались с журналистами, которые, в общем-то, они, во-первых, работают, во-вторых – на легкой атлетике позитивная атмосфера.

МЕДВЕДЕВ: При этом, ни один не говорил по-английски, как была статья японского журналиста. С удивлением обнаружил японец.

ПАРНЯКОВ: Я бы сказал, что, наверное, говорил один из ста. Но если учесть, что их там было, наверное, несколько тысяч, то может быть человек 50 и говорило. Но это надо было, чтобы тебе повезло нарваться на этого полицейского.

МЕДВЕДЕВ: Это как плачущий большевик, выставить в музее плачущего большевика – выставить в музее говорящего по-английски полицейского.

ПАРНЯКОВ: И самое еще ужасное было, это вот представляешь – заканчивается сессия вечерняя, выходят эти люди, болельщики, братание. Ты не представляешь, что такое братание с ямайскими болельщиками, которые были самые живописные. С ними там все фотографировались, все общались. Не так много, я бы даже сказал, честно говоря, очень мало приехало европейцев и американцев, самая главная торсида легкоатлетическая, японцев очень мало приехало, хотя японцы занимают целые сектора, британцы занимают сектора, но все-таки приехали.

С ними начинают общаться, разговаривать, такая приятная, позитивная атмосфера, это настоящий праздник и людям хочется этот праздник продолжить. И вдруг на них надвигается черная цепь ОМОНа и с громкоговорителями зачищает площадь и говорит: «Просьба разойтись, освободить «Лужники», срочно освободить «Лужники». Всех сдвигает, просто сметает даже очередь, не самую большую, но все-таки очередь у официальных сувениров, где там маечки продаются. Это был самый большой для меня негатив всего Чемпионата мира.

Ради чего вы устраиваете людям этот праздник, чтобы потом, сразу после этого все это портить? Я вообще не понимаю, зачем это было делать? Почему нельзя было в Лужниках дать людям потом хотя бы пообщаться ну час, ну полтора, ну два? Причем… Типа – в двенадцать надо освободить. Ну елки-палки, до часу у нас метро работает. Причем, тут же ты выходишь, где-нибудь, приезжаешь в центр, в центре Москва полна все-таки народу, ну относительно. Но почему там нельзя?

И в итоге все братание происходило на станциях метро, вот так. Ты заходил где-нибудь на «Парке культуры» или где-нибудь там еще.

МЕДВЕДЕВ: Вот удивительный феномен – что метро является у нас едва ли не единственным таким доступным публичным пространством.

ПАРНЯКОВ: Да, именно так. Я в этом убедился.

МЕДВЕДЕВ: Где люди встречаются, где происходит, где рынки эти, на «Комсомольской» рынки работорговли, происходят там эти самые рабочие, стычки болельщиков.

ПАРНЯКОВ: Да, все проходило в метро.

МЕДВЕДЕВ: Ну да, здесь, конечно, государство сыграло… Даже не государство, а вот именно наша культура безопасности, культура охранника, бескультурье охранника. Вот эта доминирующая фигура охранника над всем российским пейзажем, она доминировала и над Чемпионатом мира по легкой атлетике.

Вы знаете, я хочу наших слушателей спросить. Как вы считаете, почему у нас так слабо люди ходят на крупные спортивные соревнования, даже и на футбол? Почему у нас нет интереса к большому спорту? 65-10-996 – телефон наш студийный. Почему у нас нет интереса, нет культуры боления? И кстати, как вы считаете, поедут ли болельщики в Сочи? Будет ли, изменится ли ситуация в Сочи, готовы ли вы поехать в Сочи, чтобы своими глазами увидеть крупнейшие международные соревнования?

Ну вот, Василий, я что еще хотел поговорить: почему на Западе так сложилось, что там вот эта культура боления, она становится какой-то общегородской, общенациональной? Опять-таки, не устаю говорить, то что упоминал – Берлинский марафон. Боже мой, полтора миллиона человек на улицах.

ПАРНЯКОВ: Лондонский, Нью-Йоркский, Чикагский.

МЕДВЕДЕВ: Ты бежишь через стену живую, кричащую, выходят с оркестрами, с музыкальными инструментами, кто-то с водой, кто-то тебе бананы протягивает, дети ладошки тянут, ты бежишь. Это на всю жизнь запоминается.

ПАРНЯКОВ: Конечно.

МЕДВЕДЕВ: И вот эти пустые, леденящие улицы Москвы, как при инаугурации в прошлом году. И вот бегут марафонцы, и, значит, главное – наблюдают эти самые менты.

ПАРНЯКОВ: Тут две, мне кажется, самые большие причины. Первая причина – это вообще очень низкая вовлеченность россиян в занятие активным спортом самим. С детства, у нас практически целые поколения, подавляющее большинство вообще никогда сами спортом не занимались, никаким. И поэтому, мне кажется, мое глубокое убеждение, и особенно такие виды спорта как легкая атлетика. Основная масса сидящих на больших стадионах…

Вот сейчас, скажем – завтра будет «Бриллиантовая лига» в Стокгольме. Это будет 60-70 тысяч человек, купивших билет по очень маленькой цене. И эти люди практически все хоть каким-то образом прикоснулись сами к легкой атлетике. В основном, конечно, это бег. Все занимаются бегом, это марафонский бум.

И, кстати, я могу сказать, я очень хорошо знаю историю двух марафонов – это Нью-Йорка и Лондона. Я и с Фредом Лебоу был хорошо знаком и с Дэвидом Бедфордом был очень хорошо знаком, это отцами-основателями этих двух самих больших марафонов в мире, самых значимых. И они сами говорили, что вот этот feedback, вот этот отзыв – это людей, которые сами бегают или в их семье есть хотя бы один человек, который постоянно бегает.

МЕДВЕДЕВ: Один из ответов – это вовлеченность людей.

ПАРНЯКОВ: Это один.

МЕДВЕДЕВ: Да. Мы сейчас к остальным еще исследуем, какие причины. Напомним наш телефон студийный: 65-10-996 (код Москвы – 495). Почему у нас нет интереса к крупным спортивным соревнованиям? Юрий.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Наверное, ваш гость Василий, он ответил на мой… Вернее, как бы сказал вместо меня, на самом деле все правильно – это вовлеченность. Я сам какое-то время назад занимался легкой атлетикой, бегал, марафон в том числе. У меня дочь занималась, закончила американский университет тоже. Она очень прекрасно рассказала, описала, как это у них происходит.

МЕДВЕДЕВ: Расскажите, да.

СЛУШАТЕЛЬ: В любом университете есть легкоатлетическая команда, в которой огромное количество людей бегает. В любом университете 80% студентов вовлечены в спорт. Неважно в какой: легкая атлетика, американский футбол, в зависимости от штата, хоккей. Но дело в том, что люди на себе познают, и, соответственно, им интересно посмотреть, как это делают профессионалы, люди, к тем вершинам, к которым обычный обыватель может только стремится или только увидеть это. Это, наверное, одна из основных причин.

Ну и плюс еще, наверное, безумно перекрученный интерес к футболу в России. Если бы, я думаю, хотя бы сотая часть тех денег, которые тратятся на футбол, потратились на легкую атлетику, лыжи или еще на какие-то виды спорта – я уверяю, что отдача была бы совершенно другой.

МЕДВЕДЕВ: Понятно. Юрий, а вы и так оставили, отбегали свое, или?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, мне уже очень много лет.

ПАРНЯКОВ: Много, это сколько же вам много? Что значит много?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, 45.

ПАРНЯКОВ: Это много?

МЕДВЕДЕВ: Это много, Юрий? Вам ли не знать в каком возрасте нужно бегать?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, я закончил марафон бегать лет в 25. Несколько марафонов я выигрывал даже, на самом деле.

ПАРНЯКОВ: Ну, Юрий, это вообще не возраст.

МЕДВЕДЕВ: А какое у вас лучшее время на марафоне?

СЛУШАТЕЛЬ: 2,18.

ПАРНЯКОВ: О, это прилично, хорошо.

МЕДВЕДЕВ: Да, Юрий. Поздравляю.

ПАРНЯКОВ: Вам нужно продолжать бегать.

МЕДВЕДЕВ: Продолжайте, да. Сейчас просто в Москве такое движение образуется, такая культура.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, я знаю про это.

МЕДВЕДЕВ: Вот я сейчас считаю, проведут очень хороший, надеюсь, марафон 15 сентября, будет такой, не чета тем, что были.

СЛУШАТЕЛЬ: Москва очень тяжелая, трасса московская. Я пытался много раз… Ну, не много раз, пару раз по Москве бежать. Но Москва – это не тот город. Бежать вдоль Москва-реки – это… 

ПАРНЯКОВ: Это тяжело. 

СЛУШАТЕЛЬ: В такую жару это действительно тяжело. Это достаточно серьезное испытание, вот даже если взять Амстердам, он тоже вдоль реки проходит, но там намного легче это проходит.

МЕДВЕДЕВ: А почему Москва такая тяжелая? А почему, Юрий?

СЛУШАТЕЛЬ: Я не знаю, с чем это связано, но это мои ощущения. Я думаю, что любой марафонец, который бегал в Москве и бегал в любом другом крупном городе, даже вдоль реки, он совершенно вам, наверное, то же самое скажет, что в Москве действительно тяжелая трасса.

МЕДВЕДЕВ: Интересно. Спасибо, Юрий. Продолжайте бегать невзирая ни на что.

ПАРНЯКОВ: По поводу трассы московского марафона я тебе могу сказать, что среди всех бегунков, настоящих бегунков, бытует такое определение, что в Москве трасса энергетически отсосанная. Там просто нет энергии.

МЕДВЕДЕВ: Интересно.

ПАРНЯКОВ: Да. Это постоянно, и я могу сказать, что когда я сам бегал профессионально, что если я там где-нибудь даже по другой стороне Москвы-реки, по Нескучке я мог там пробежать, грубо говоря, двадцатку, где-нибудь я бежал спокойно там по 3,20, то я знал, что с этим же усилием я в Европе пробегу по 3,10. Нет энергии.

МЕДВЕДЕВ: Как интересно.

ПАРНЯКОВ: Энергетически она пустая.

МЕДВЕДЕВ: Я никогда не думал, потому что она как раз… Ну, я не такого уровня бегун, но мой кстати лучший результат на полумарафоне, я показал, «Труд – Лужники», у меня было час 15. Как раз вот по этой набережной, где они бежали сегодня. Я его очень люблю. Но действительно, я говорю, я на таком уровне не бегал и… Но вообще ты прав, я помню, как я бежал в Берлине, вот в Берлине как-то сам город несет тебя, люди несут, асфальт несет. Там как-то…

ПАРНЯКОВ: А тут надо пробиваться.

МЕДВЕДЕВ: Через деревья Тьер Гартена.

ПАРНЯКОВ: Да. А тут совершенное такое…

МЕДВЕДЕВ: Интересно.

ПАРНЯКОВ: Да. А по поводу, скажем так, второй… Ну, первое – это вовлеченность и это действительно огромная. А второе это, конечно, вот тоже такое обычное, такое уже тривиальное суждение об атомизации общества. У нас реально люди не готовы болеть за незнакомых людей и вообще их приветствовать.

МЕДВЕДЕВ: И приветствовать, да. Это огромная часть.

ПАРНЯКОВ: Самое максимальное, что они могут – за своего: маму, папу, сына выскочить. Ну а какому-то чужому человеку похлопать – для них это вообще. Они считают себя какими-то клоунами.

МЕДВЕДЕВ: У нас главное вот эта шутка: «Динамо» бежит», – когда видят бегуна.

ПАРНЯКОВ: Да. И вот эти две: отсутствие вовлеченности и атомизация – вот, мне кажется, главная причина.

МЕДВЕДЕВ: Вот это очень точно ты назвал, то, что не готовы приветствовать незнакомого человека. А это огромная часть культуры боления. 65-10-996: почему у нас так слабо люди ходят на спортивные соревнования? Николай, вы на линии.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

МЕДВЕДЕВ: Добрый вечер.

ПАРНЯКОВ: Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я, как москвич, наверное, но москвич, активно путешествующий и по России, и по Европе, могу выдвинуть такую гипотезу, что в Москве в частности и в крупных городах ослаблена сила социальных связей. Это вот как раз то, что вы только что сказали: поддержка чужого человека. Спортсмены действительно для очень многих представляются чужими. Это не представители конкретно той социальной группы, с которой себя ассоциирует, скажем так, основная целевая аудитория потенциальных болельщиков.

И вот эта работа по налаживанию этой социальной связи, силы социальной связи, это работа, в том числе, и по продвижению и конкретных видов спорта, и конкретных спортсменов, которую надо делать. И действительно, засилье футбола, как такого вида спорта, пожалуй, коррумпировавшего информационную среду, оно в данном отношении, конечно, деструктивную роль играет.

МЕДВЕДЕВ: Николай, глубоко копаете, прямо социолог.

ПАРНЯКОВ: Оккупировавшего хотя бы.

МЕДВЕДЕВ: Абсолютно с вами согласен, потому что действительно здесь очень вот это… Почему мне кажется, что скажем марафоны, такие большие спортивные соревнования, они невероятно создают гражданское общество, невероятно укрепляют гражданскую среду на Западе. Потому что ты заряжаешься от людей, которые просто в свой свободный день, вот ты любитель, бежишь марафон – и люди вышли тебя поприветствовать, помахать рукой, помахать флажком. И вот они даже в плохую погоду там пять, шесть часов стоят. С дудкой какой-нибудь, сиреной.

ПАРНЯКОВ: С водой, с бананами, с шоколадками.

МЕДВЕДЕВ: Да, с бутылочкой воды. И это удивительно, и вот ты понимаешь, из чего прорастает гражданское общество.

ПАРНЯКОВ: Конечно.

МЕДВЕДЕВ: Оно даже, нисколько не умаляя того, что люди – волонтеры работают, что бездомным детям, больным, хосписы, животные – это все тоже. Но вот клей этого гражданского общества, я вижу, как этот миллион людей в Берлине выходит и машет людям рукой.

Спасибо, Николай. Давай еще один звонок возьмем.

ПАРНЯКОВ: Давай.

МЕДВЕДЕВ: Он нас уже давно дожидается. Руслан.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте.

МЕДВЕДЕВ: Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, ведущие. Добрый вечер, слушатели. Очень приятно было послушать вашу передачу про спорт. Я тоже к спорту имею, скажем так, отношение, как любитель-спортсмен, но не бег.

МЕДВЕДЕВ: А какой, если не секрет?

СЛУШАТЕЛЬ: Я играю в хоккей, играл в футбол, раньше когда-то занимался греблей. В спорте всю жизнь. Но хочу сказать: попадал на спортивные мероприятия за границей – там остается приятное впечатление. Спорт, конечно, самый пик эмоций, но организация создает приятное впечатление. Тебе как минимум комфортно там бывать.

У нас же – сходил на футбол большой, неприятные впечатления, в основном, от действий, как вы говорите, security, полиции.

МЕДВЕДЕВ: Охраны.

ПАРНЯКОВ: Ужасный ужас.

СЛУШАТЕЛЬ: Охрана – раз. И, кстати говоря, публика. Ну, футбол – отдельная публика, там конечно ее не поймешь.

ПАРНЯКОВ: Футбол можем за скобки вынести.

СЛУШАТЕЛЬ: Футбол и хоккей, да. Сходил на хоккей за границей, два раза были в Майями – только приятные ощущения, потому что тебя встречают, тебя ведут: «Сюда ставьте машину. Сюда, пожалуйста, идите. Покажите ваш билет – мы покажем, куда пройти». Как стюардессы в самолет приглашают. У нас поехал на Ходынку.

ПАРНЯКОВ: Одни проблемы.

СЛУШАТЕЛЬ: Сразу начинаются, да, одни проблемы. Пробки – раз, город не приспособлен к тому, чтобы ты вечером в какое-то время куда-то приехал. Дальше: «Убирай отсюда свою машину. – Куда ее поставить? – Откуда я знаю, куда ты ее поставишь. Забирай ее отсюда, я тебе сказал». Вот стоит там на входе офицер полиции, который…

Дальше, вот что касается спортивных мероприятий. Часто мы слышим в городе, по радио: «Господа водители, в город сегодня в центр не суйтесь, там у нас мероприятие – марафон». Ну нельзя по-другому сказать? «Господа водители, бросайте свои машины, все пешком, на метро в город – там марафон».

ПАРНЯКОВ: Конечно.

СЛУШАТЕЛЬ: Наверное, как-то можно. Но нас настраивают. Потом, еще кажется, что у нас политически все-таки есть цель – не собирать народ на митинги, а разгонять их с митингов.

ПАРНЯКОВ: Конечно. Эти омоновцы приспособлены к тому, чтобы рассекать толпу, а не охранять ее.

СЛУШАТЕЛЬ: Конечно. У них задача, они тренируются, они зубы выбивают друг другу на тренировке. Они ждут атаки.

МЕДВЕДЕВ: Да, Руслан. Вот здесь абсолютно соглашусь, потому что вот этот инстинкт – он как бы такой, изначально недемократический. Как люди, как ОМОН готов, прежде всего, к тому, чтобы разгонять людей на Триумфальной площади.

ПАРНЯКОВ: На Болотной.

МЕДВЕДЕВ: На бульварах, на Болотной. Точно так же он действует, потому что в любом случае это скопление людей воспринимается, как некая опасность.

ПАРНЯКОВ: Угроза.

МЕДВЕДЕВ: И государство… Есть некий такой имманентный инстинкт зачистки.

СЛУШАТЕЛЬ: К сожалению, мы живем в нашем обществе и создаем его, наверное, тоже мы. Но очень приятно, что ваши голоса услышал. Я прилетел вот в Москву, самолет, с аэропорта, и посмотрела стюардесса… И вот от вас такое впечатление, как от стюардесс наших прекрасных авиакомпаний. Очень приятно вас слушать.

ПАРНЯКОВ: Спасибо.

МЕДВЕДЕВ: Спасибо, Руслан. С прилетом. Ну, ладно, нам сейчас нужно уйти на последнюю рекламу. После этого продолжим.

МЕДВЕДЕВ: И снова добрый вечер. Это программа «Археология». Говорим сегодня о большом спорте и не только. О большом спорте, как он видится глазами болельщиков. А если конкретно – почему у нас так мало и неохотно идут люди на спортивные соревнования? Почему у нас на них так много охраны? Почему крупнейшее в мире событие спортивное этого года – Чемпионат мира по легкой атлетике, только к концу начал собирать полную большую спортивную арену? А на трассах марафона, я уже не говорю о спортивной ходьбе, спортсменов встречали пустые улицы?

Говорим об этом сегодня с нашим гостем – спортивным комментатором Василием Парняковым. Телефон наш студийный: 65-10-996. Сергей в эфире. Я слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Я в эфире?

МЕДВЕДЕВ: Да-да.

СЛУШАТЕЛЬ: Вопрос: правильно ли я понимаю, что «Лужники» закрываются в этом году на реконструкцию после Чемпионата мира прошедшего? И в результате этой реконструкции он будет чисто футбольным, и вся легкоатлетическая начинка будет отсутствовать?

МЕДВЕДЕВ: Василий.

ПАРНЯКОВ: Да, это одна из самых больших тем, которые я хотел бы сегодня затронуть. Это, в общем, что называется, наследие этого большого праздника, который был проведен все-таки. Как я сказал – это огромный плюс, что такой Чемпионат мира был проведен в Москве.

Но плана уничтожить самую даже память о том, что это Чемпионат мира состоялся... И сейчас мэр, градоначальник (назовем так) дает прямо противоположные ответы на этот вопрос, что будет с «Лужниками», каждый месяц. То его снесут до основания, построят новый. То его реконструируют. То дорожка будет, то дорожки нет. В общем, они пока еще сами не знают, что с этим делать. Но это вообще, это больше, чем преступление. Это ошибка. Потому что тогда весь этот позитив, вся эта волна праздника будет просто уничтожена.

И вот дорожка, на которой бежал Усэйн Болт, Мо Фарах, где, в конце концов, семь золотых медалей было завоевано сборной России по легкой атлетике. Если мы будем рассматривать с чисто такой, патриотически-позитивной, где историческое событие – сборная России впервые выиграла Чемпионат мира по легкой атлетике, как к этому ни относиться. А впервые мы…

МЕДВЕДЕВ: Впервые в истории выиграли.

ПАРНЯКОВ: Впервые в истории выиграли, опять-таки, по золотым медалям. По общим, как бы, да. По количеству – американцы.

МЕДВЕДЕВ: Ну да, по золотым. Считают обычно…

ПАРНЯКОВ: В общем, какая разница? Выиграли так, как считается. Даже на таблице ИААФ так это есть. Есть некое исключение, что Чемпионат мира в Эдмонтоне выиграла сборная России, но после того, как у американцев отняли четыре медали. А итог – это впервые, это вообще историческое событие. И теперь это хотят просто уничтожить.

Стадион «Лужники» надо не просто оставлять, надо его сделать… Он и есть архитектурный памятник, его построили в 1956 году энтузиасты. Моя мама строила, ходила туда на субботники, строили эти «Лужники». Там Олимпийские игры 1980 года – это главный стадион был.

МЕДВЕДЕВ: «Лужники» вообще, как общественное пространство – это одно из главных вообще того, что есть в Москве.

ПАРНЯКОВ: Да.

МЕДВЕДЕВ: Гигантский парк.

ПАРНЯКОВ: И делать из него футбольный стадион? Да елки-палки, в Лондоне просто Себастьян Коэ убился, что называется, об асфальт, чтобы оставить олимпийский стадион Лондона-2012 в качестве легкоатлетического стадиона. Потому что на него два футбольных клуба претендовали. «Tottenham» хотел сделать из него футбольное, а «West Ham» говорил: «Ладно, мы будем играть на этом». Оставили, и в итоге провели двухдневные олимпийские соревнования, вот прямо непосредственно перед Чемпионатом мира в Москве, и там был битком забитый, по 80 тысяч человек два дня сидело.

МЕДВЕДЕВ: А это большая инвестиция? Что, сложно оставить футбольный стадион, пригодный для легкоатлетической…

ПАРНЯКОВ: А это считается, что более круто и более стильно иметь футбольный стадион, где можно сидеть прямо так и никакой этой маргинальной легкой атлетики…

МЕДВЕДЕВ: А, ну да, коробка… Прямо коробка подходит вплотную.

ПАРНЯКОВ: Коробочка, да.

МЕДВЕДЕВ: Да-да, за воротами.

ПАРНЯКОВ: Вообще, что мы такие вот люди, что у нас главный стадион страны будет футбольным. Кстати, вот постоянно, и ты говоришь, и зрители говорят о том, что слишком много инвестиций в футбол, и это мешает развитию бега, скажем, лыжным гонкам. Я с этим категорически не соглашусь. Я очень много времени…

МЕДВЕДЕВ: А я тебя тоже хотел спросить: у меня такое ощущение, что футбол убивает спорт весь остальной.

ПАРНЯКОВ: Вот я могу сказать, что я очень много времени провожу, скажем, в Италии, в Испании – в футбольных странах, где просто все с ума сошли на футболе. Если ты откроешь спортивные газеты Испании или Италии – там будет вообще один футбол. Но при этом я тебе могу сказать, что беговое движение растет, как на дрожжах. Любительское беговое движение. Пробеги…

МЕДВЕДЕВ: Любое. И велосипедное. Итальянские «Gran Fondo» взять гонки, там по 15 тысяч стартуют на местных гонках.

ПАРНЯКОВ: Конечно. Это не мешает развитию любительского спорта, я имею в виду настоящего спорта, не игрового. Игровые – это другое, я говорю – настоящий спорт: бег, вело, триатлон, массовые проплывы. Это не мешает развитию.

Может быть, это мешает развитию профессионального спорта, легкоатлетического или плавательного, но это не мешает развитию любительского. Это совершенно о другом. Потому что развитие массового спорта оно идет корневое, оно идет на уровне муниципального самоуправления.

МЕДВЕДЕВ: Уже на другом уровне. Напомню, что у нас в гостях спортивный комментатор Василий Парняков. Телефон наш студийный 65‑10‑996. Светлана Юрьевна на линии.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло.

МЕДВЕДЕВ: Да-да, вы на линии.

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, маленькая реплика, может быть не все знают, не все смотрят. «Giro» гонки в Италии велосипедные и во Франции. Люди по горам несколько дней, три недели идут гонки.

МЕДВЕДЕВ: А, вы имеете в виду «Le Tour de France»?

ПАРНЯКОВ: Профессиональные.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, «Giro d'Italia» и «Le Tour de France». Люди приезжают буквально за несколько дней, за тысячи километров.

МЕДВЕДЕВ: Ну да, с других континентов.

СЛУШАТЕЛЬ: Ставят палатки, они стоят, они выкладывают из своих велосипедов велосипеды и приветствия. Это только для того… Не для того, чтобы видеть, как 10 тысяч бегут или даже 400 метров, а мимо них промелькнут почти всегда неизвестные даже спортсмены. Едут они до 80 километров в час. И вот ради этого мига, что они промелькнут – понимаете?

ПАРНЯКОВ: Мы понимаем.

СЛУШАТЕЛЬ: Ради этого мига они проезжают и они… Представляете, какая это пропаганда спорта?

МЕДВЕДЕВ: Да. Чувство причастности. На некоторых этапах «Le Tour de France», например, на Мон-Ванту подъем – там, по-моему, тысяч по 150 стоит, на Альп-д'Юэз.

ПАРНЯКОВ: Неожиданно прорезался фанат велогонок, который обиделся за велогонки. Да мы любим велогонки. Но просто на самом деле…

СЛУШАТЕЛЬ: Это же говорит и об общей культуре, о культуре интересов. Это говорит о культуре тела, это говорит о культуре воспитания детей. Это очень широкий вопрос, у вас просто нет времени это все затронуть.

МЕДВЕДЕВ: Понятно. Спасибо.

ПАРНЯКОВ: А вот хочу сказать позитивную нотку про Чемпионат мира и то, что мне дает надежду, и почему я считаю, что надо обязательно сохранить это наследие. Это волонтеры. Вот абсолютный позитив по поводу волонтеров. Это были реальные молодые парни и девчонки, которые почти все, я вообще встретил только одну девчонку, которая не говорила на английском. Они говорили не только на английском, были и италоговорящие, испаноговорящие, арабоговорящие, японо, и китайскиговорящие. Которые горели этим, которые выполняли, были просто готовы в лепешку расшибиться.

МЕДВЕДЕВ: Они где набирались? По институтам, по школам?

ПАРНЯКОВ: Нет, совершенно свободный был сайт. Я с ними поговорил, они действительно работали отлично. И даже спортсмены все говорили, что это вообще был самый позитивный момент. С точки зрения организации это волонтеры. И это ребята и девчонки от 15-ти, хотя говорили, что они все должны совершеннолетними быть, но я видел совершенно молодых ребят и девчонок. И 18-20, это совершенно другие.

Люди, которые работали в сборных, говорят, что они делали гораздо больше, чем они должны были. Они ездили и в больницы, они не оставляли спортсменов, когда травмированы. Чуть ли не за свои деньги покупали им воду. Одного спортсмена надо было в Боткинскую больницу, у него там было, в общем, отравился человек. И это был такой контраст по сравнению с официальным холодным отношением организаторов.

МЕДВЕДЕВ: Ну, вот это да, есть какой-то ресурс, потому что действительно, вот у меня тоже многие знакомые студенты, я знаю, в Сочи подряжаются волонтерами. Но с другой стороны, когда слышишь, что делали с волонтерами в Казани, вот эти все казанские истории.

ПАРНЯКОВ: Но это не казанская история, я могу сказать точно, я с ними разговаривал, я сидел на трибуне именно там, где волонтеры работали, которые бегали, так называемые раннеры, с результатами. Я с ними пообщался, они совершенно… Они жили все дома, которые были приезжие, они жили у друзей своих. Там были, кстати, не только россияне, там я видел серба, я видел турка, я видел, по-моему, еще поляка одного, парня.

В общем, это отлично. И вот именно это новое поколение, которое совершенно с другим отношением, у которого нет такой связи, что Чемпионат мира – это официоз, это, в общем, некая поддержка какого-то официоза, если ты пришел и похлопал этому стадиону. Но при этом, к возврату о том, почему у нас не ходят, и, в общем – я могу сказать, что несмотря на то, что публика была очень заводная, ревущая, но абсолютно непонимающая того, что происходит, поддерживающая, в основном, конечно, Россию, и к их радости Россия выступала хорошо. И там были действительно открытия российской легкой атлетики.

Но самый для меня был шок, когда люди бежали, допустим, 1500 метров в абсолютной пустоте. Просто люди вообще не понимали, что там происходит, потому что никто из них сам никогда не бегал, он не понимал, что это культовая дистанция, что сейчас там происходит, творится история. Или когда бежит Мо Фарах, который… Ну, просто судья-аниматор, я по-другому не могу сказать, его назвать, на стадионе как-то это пытался коммуникировать.

МЕДВЕДЕВ: Комментарий, который шел, да.

ПАРНЯКОВ: Ну да, но он на самом деле не комментировал, он просто, я бы сказал, анимировал публику. Но если там не бежал российский атлет – это вообще для них была пустота, и я впервые был на Чемпионате мира, где, скажем так, метание копья у женщин привлекало больше внимания, чем бег на стадионе на 800 или на 1500 метров.

МЕДВЕДЕВ: Потому что там была российская…

ПАРНЯКОВ: Потому что была российская Абакумова Маша. Даже в Финляндии, где копье – это культовый вид спорта, но все равно, бег перебивает все. И это было, конечно, смешно. Но с другой стороны, эти же люди в конце концов смотрели, они видели, на этих смешных человечков, которые бежали и которые потрясали.

Но для них это пустые слова. Если им скажешь, что Мо Фара финишировал за 2 минуты 22 секунды 1000 метров – это для них пустые слова, потому что он может в жизни один раз в школе пробежал за 4 минуты, а может за 5 минут. Он говорит: «Ну, может я потренировался бы, пробежал за 2,30».

Кстати, забавный, очень смешной эпизод по этому поводу, очень смешной. О том, что запустили «утку» комментаторы какого-то российского канала о том, что Мо Фара финишировал 1000 за 2,14. И это никого не поразило, и это для меня, опять-таки, может для большинства наших слушателей это ни о чем не говорит: ну, 2,14, ну, 2,22, но рекорд мира чуть-чуть быстрее 2,12 – 2,11,90 с копьем. А 2,22 – это регулярно так бегают люди. Но это действительно очень быстро.

Но вот то, что у людей не произошло разрыва шаблона и это даже такие люди, не профессионалы, над ними никто не смеялся – это говорит о том, что действительно люди не понимают, потому что сами не занимаются и никогда не бегают. Любой человек, который бегает, он понимает, что там происходит.

МЕДВЕДЕВ: Да. Ну, это к вопросу об общей культуре. Это то же самое, что знать, что происходит в концерте классической музыки, в театре.

ПАРНЯКОВ: Конечно.

МЕДВЕДЕВ: То же самое, нужно знать, что происходит на беговой дорожке, когда бегут 1500.

ПАРНЯКОВ: Но вот с волонтерами, которые сидели и внимательно изучали программы, они у меня выпрашивали – есть такой статистический справочник, выпускается. Выпрашивали посмотреть, сравнивали. Просто это люди с другим уровнем интереса и они хотели обучаться, и они меня потом постоянно спрашивали: «А где можно узнать все, что происходит? Как можно учиться?» Практически я им говорил: «Вам, ребята, надо просто узнать историю спорта хотя бы, если ты сам не побегаешь. – Да? Но у нас же этому нигде не учат».

МЕДВЕДЕВ: Нигде не учат историю спорта. 65-10-996: позвоните нам и скажите, почему у нас так слабо ходят на соревнования? Не только по легкой атлетике, не только на масс-старты, но и вообще, на спортивные соревнования, как таковые. Александр на линии.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

МЕДВЕДЕВ: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Я как раз один из тех самых фотографов, который работал на этом чемпионате. И хочу вам просто сказать, вот я слушал про security ваши рассуждения. Меня на самом деле очень сильно удивила милиция. Я на многих соревнованиях работал: такой вежливой милиции не было нигде. А вот security, про которых вы говорили – эти действительно попортили крови прилично.

Я, кстати, думаю, что они не переодетые сотрудники милиции, а представляют какую-то из служб, одну из служб, которые обеспечивают вот эти культурно-массовые мероприятия.

МЕДВЕДЕВ: ЧОП какие-то, наверное.

ПАРНЯКОВ: Вообще, мне кажется, это были полицейские.

СЛУШАТЕЛЬ: А вот милиция, и на маршруте марафона, и на ходьбе – вела себя просто изумительно. Это удивительно, для меня это было новинкой какой-то. А что касается посещения культурно-массовых мероприятий: вся проблема в том, что у нас их не так много проводится, и у нас нет как бы традиции посещения этих мероприятий. А те, кто сходил на футбол, многие из них просто на другие мероприятия не идут, потому что думают, что там творится то же самое.

ПАРНЯКОВ: Понятно.

СЛУШАТЕЛЬ: Я на футболе бываю каждую неделю по роду своей работы, и то, что там творится вам, конечно, объяснять не надо. Это какой-то кошмар и ужас.

ПАРНЯКОВ: Примите наши соболезнования.

СЛУШАТЕЛЬ: Мне, вроде взрослому мужчине, например, бывает иногда очень стыдно за то, что там происходит. И все думают, что это так. Это одна проблема. А вторая проблема – что рекламы не было вообще никакой.

ПАРНЯКОВ: Да, об этом уже говорили.

МЕДВЕДЕВ: Это тоже. Александр, спасибо за ваши наблюдения изнутри, из самой гущи соревнований и, собственно, общения с силами безопасности.

Василий, все-таки подводя итог не спорта высоких достижений, потому что понятно, что у нас это такой сферический конь в вакууме, оторванные от жизни (как один мой знакомый выражается) лабораторные спортсмены. И очень сильно оторваны, при всем моем уважении огромном и любви к этим спортсменам.

ПАРНЯКОВ: Конечно.

МЕДВЕДЕВ: Но все равно, в силу их оторванности от корней, от массового спорта – Россия является на данный момент спортивной державой?

ПАРНЯКОВ: Конечно же нет. И это, увы, было в очередной раз продемонстрировано этим прекрасным Чемпионатом мира. Это было явным образом, потому что как мы уже говорили и, в общем, все согласились, что как раз легкая атлетика является отражением общей вовлеченности людей.

МЕДВЕДЕВ: Ну да, это самый массовый, самый дешевый спорт.

ПАРНЯКОВ: Самый массовый, самый дешевый. И вот эти пустые улицы на марафонах, и эти бесплатные билеты, и не заполнены «Лужники» даже после всего, что все люди по сарафанному радио разговаривают. Все равно целые сектора были затянуты баннерами, не было ни одного вечера, ни одной вечерней сессии не было забито битком вообще.

МЕДВЕДЕВ: Такого не было на Чемпионатах мира?

ПАРНЯКОВ: Никогда не было, я был на множестве Чемпионатов мира. Был один Чемпионат мира, где были проблемы с посещаемостью. Это были Афины, 1997 год. Когда греки не ходили на Чемпионат мира, а когда Греция боролась за олимпийские игры 2004 года (они хотели 2000-го, не получилось), премьер-министр выступил по радио и сказал: «Пожалуйста, ходите на стадионы, нам не дадут олимпийские игры». Со следующего дня стадион был забит. Но билеты при этом не раздавали бесплатно. Они были дешевые, но их продавали.

И, конечно же, этот Чемпионат мира, я могу сказать, что он не был плохим в итоге, он был достаточно средним, как Усэйн Болт дипломатично сказал, и как все, я разговаривал со многими людьми, и с атлетами, и с тренерами, и с, скажем так, физиотерапевтами. Они все сказали, что это неплохо. Скажем, проживание в «Космосе», гостинице, которая не ремонтировалась с 1980 года, было ужасным. Питание было не очень. Но было хуже проживание, хуже питание.

Но, в общем и среднем, Россия показала то, что она не может провести даже такой чемпионат на самом высоком уровне. И это, в общем, показатель отношения к спорту вообще, на мой взгляд.

МЕДВЕДЕВ: Ну да. Мне кажется, здесь проблемы не столько политические, сколько социальные. У нас этот не прописан интерес.

И вот, на этом фоне я хочу вас всех призвать: вы знаете, не ждите следующего Чемпионата мира, не ждите олимпийских игр в Сочи (как бы вы к ним не относились), не ждите больших событий. В Москве постоянно проводятся какие-то соревнования. Скажем, 25 августа будет триатлон в Крылатском, 15 сентября будет большой забег по всей Москве, по двум кольцам. Выходите, поддержите спортсменов. Потому что давайте опровергнем Пушкина, что мы неленивы и любопытны.

Это была программа «Археология». Доброй ночи и удачи.

Читать полностью:http://finam.fm/archive-view/8680/